Вначале поясню, что в наше отделение доставляются дети, умершие на дому от ненасильственных причин. Направляет их милиция.       Около 4 - 5 лет назад доставили труп ребенка грудного возраста. Семья азербайджанцев. Правда направление из милиции было в бюро судебно-медицинской экспертизы. Однако возчики спецтранспорта знали, что Бюро не примет ребенка, поскольку это не травма, не отравление и пр. и повезли к нам. Мы к такому положению привыкли и приняли его. Около 10 часов утра пришли родители. Небогатые, скорее даже бедные. И стали очень просить выдать им документы без вскрытия. Скажу, что вопреки чиновничьим установкам я убежден - родители имеют полное право требовать выдать им тело ребенка без вскрытия, за исключением известных случаев. Ответил, что без вскрытия патологоанатом не имеет право выписывать свидетельство о смерти. Произошла дискуссия. Спросили меня, куда им идти? Кто может разрешить? Отвечаю - милиция, которая направила. Ушли. Через 3-4 часа вернулись и сказали, что органы правопорядка и разговаривать с ними не стали, выгнали чуть ли не с матом и кулаками. Тогда, говорю, ничем помочь не могу. Опять слезы, уговоры и пр. Ушли. Вскрытие отложили на следующий день. А утром они приходят с заявлением, подписанным начмедом, а в заявлении просят выдать свидетельство о смерти без вскрытия. И поскольку мне действительно было очень людей жалко, я без задней мысли просимую бумагу и выписал. Подарили они мне ананас, который мы на отделении тут же и съели.
     Это предистория только. История начинается через месяц. Вызывает меня главный врач. Из прокуратуры пришел запрос: на каком основании тов. Антонов П.В. выдал медицинское свидетельство о смерти без вскрытия. Органы, мол, ждут ответа, а вы, понимаете ли, махинации проворачиваете! Разозлился главный не на шутку. И начмеда я подставил, и взятки зелеными (именно так выражался, в том числе и публично при всех заведующих больницы) брал и пр. и пр. А в милицейском протоколе отмечены какие-то пятна на шее трупа (я, кстати его осматривал в свое время, ничего подозрительного не нашел). И фотографировалось-то все. Стал мне угрожать, стал требовать уволиться. Но я не считаю, что за такое дело нужно бросать работу. И отказался. Нажим усилился: было устроено собрание заведующих, на котором в ярких красках он нарисовал, какой я проходимец и взяточник. Собрание оформили протоколом с единодушным осуждением, хотя его как такового не состоялось. Пара человек возмутились, что я подвел под монастырь начмеда (я даже не намекал начмеду о разрешении не вскрывать!), один человек сказал, что знает меня много лет с хорошей стороны. Дальше главный стал давить, чтобы я уходил с должности. Я опять не согласился. Потом пришла комиссия Комитета по разбору случая. Ругали, грозились и т.п. Судмедэксперт, входившая в комиссию, очень хорошо сказала: ты, молодой человек, конечно, лопухнулся, но я тебя понимаю. Потом пришла комиссия по проверке деятельности отделения. Правда здесь работали патологоанатомы, хорошо меня знающие. Акт был практически безукоризненным. Даже журнал инструктажа по охране труда и пожарной безопасности был заполнен как надо. В прокуратуру отписали. Через неделю приказом мне выносят строгий выговор.
     Резюме. Я, товарищи, конечно, виноват, нарушил министерский приказ. Но жалко было родителей. Вывод - жалости не место, когда под угрозой исполнение приказов. И неужели милиционеры, не пойдя навстречу родителям, действительно полагали, что они убили своего ребенка!? Впрочем, всякие случаи бывают.