Второй этаж

      История рассказана мне коллегой. Началось все давно, когда маме ребенка, о котором пойдет речь, самой было 8 лет. Назовем ее Надеждой. В этом возрасте она случайно упала со второго этажа. Попала в больницу, в травматологическое отделение, и там трудно сейчас сказать при каких обстоятельствах у нее выявили инсулинзависимый диабет. Болезнь неуклонно прогрессировала, появлялись осложнения. В 20 лет Надя вышла замуж. Брак был счастливым, теща зятя любила и пр. В 23 года супруги решились на ребенка. Вся семья надеялась, что ребенок привнесет в дом положительную энергию, что Надежда не будет так тяжело болеть. Ждали утешения в нем. А диабет у Надежды к тому времени был уже тяжелым, начинающаяся двухсторонняя катаракта, ангиопатии (сосудистые нарушения), нефропатия (почки). Кстати, работала она медсестрой в родильном доме, на отделении новорожденных. С самого начала беременности встала на учет в солидном медицинском учреждении, наблюдалась, обследовалась. Беременность протекала тяжело. Токсикоз второй половины с очень высоким артериальным давлением, судороги. Постоянно лежала в стационаре на сохранении. И вот когда появилась угроза для жизни матери в 32 недели беременности врачи решились на кесарево сечение. К сожалению, то солидное учреждение в нужный момент ушло в коллективный отпуск. Пришлось рожать в другом роддоме. В своем ни она ни муж не хотели, боясь пересудов.
      Операция прошла относительно благополучно, извлекли девочку массой 2400 г, оценка по шкале Апгар 6/7 баллов. В первый же день жизни новорожденную отправили в детскую больницу, в реанимацию. Мама так ее и не увидела. Всем стала заниматься бабушка, пусть Алла Сергеевна.
      Каждый день в реанимации, внимательно сама наблюдала за девочкой, состояние которой было совсем неплохое. На второй день отпала надобность в исскуственной вентиляции легких. Ребенок дышал уже сам. Одним словом, опасений серьезных не вызывал.
      И вот на пятый день жизни Алла Сергеевна заметила, что девочка часто открывает рот и губки как будто стали с синевой. Сказала об этом врачам. Врачи довольно спокойно и убедительно расценили это как зевоту. И бабушку вроде успокоили. Она неоднократно спрашивала, не нужно ли каких лекарств ля ребенка. Алла Сергеевна готова была потратить на лечение любые деньги.
      Ночь следующую спала она крепко. И приснился ей сон (мистикой попахивает, но так Алла Сергеевна сама рассказывала позже), что пришла она в больницу, подошла к кювезу, а он пустой, нет ребенка. Сразу проснулась, посмотрела на часы - 4.30. Заснуть уже не удалось. Утром же помчалась в больницу и... Что вы думаете? В темном коридоре реанимации (свет почему-то не горел) встретила врача, который сообщил, что ребенок умер. Смерть наступила около половины пятого, в тот же момент, когда приснился сон.
       Трудно описывать ее чувства...
     По результатам вскрытия основная причина смерти - синдром дыхательных расстройств (СДР), т.н. гиалиновые мембраны и ателектазы легких. Эта болезнь часто бывает у недоношенных детей и в нетяжелых случаях должна успешно лечиться. Со слов патологоанатома, случай был действительно из таких. Умирают дети, как правило, от куда более тяжелых СДР. Это я и по своему опыту могу сказать. Имелись и проявления диабетической фетопатии. Это, конечно, могло усугубить состояние и прогноз. Но по всем признакам, девочка должна была остаться жить. Ведь и у реаниматологов особого беспокойства она не вызывала. Лечения СДР практически не проводилось.
      Когда бабушка пришла за окончательным диагнозом через месяц после смерти ребенка, патологоанатом ее не узнала: молодая женщина (немного за 40 лет) выглядела без преувеличения явно за пятьдесят. Совершенно прошел сон, несколько недель сидела на больничном, который дал психиатр (!). Надежда на работу выйти тоже не могла, не представляет, как будет видеть новорожденных детей в кроватках, ведь свою дочь она увидела только в гробу. Напоследок бабушка сказала, что никак не могла предположить, что вместо детской кроватки ей придется покупать детский гробик.
      В этой семье детей больше не будет. Беременеть Надежде теперь нельзя, а усыновить ребенка женщине с тяжелым диабетом очень непросто, если не сказать невозможно.


          Я понимаю, что в этом рассказе много лирики. Моя цель не разжалобить читателя, а подсказать, что иногда врачи могут недооценить состояние пациента, когда оно еще может быть исправлено, и не воспринимать адекватно худшие подозрения родных. Будьте настойчивы! Хотя я знаю, что бывают ситуации, в которых назойливость родственников значительно затрудняет лечебный процесс. Мера, господа, мера... Вот чего часто нам не хватает. Иногда кажется, что очень желанных детей преследует какой-то рок. Как вы думаете?

      Приглашаю вас на мой сайт и в гостевую книгу.